Невидимый свет - Страница 51

Однако и у хороших стрелков случаются неудачные дни, когда "птицы" выпархивают из метательной машины не как положено: летят или слишком близко, или, наоборот, далеко, а бывает, застигнутые внезапно налетевшим ветром, начинают причудливо трепыхаться в воздухе, то поднимаясь вверх, то опускаясь, вращаются то быстрее, то медленнее, когда по непонятной причине глаз вдруг теряет присущую ему зоркость, а руки твердость – в общем, когда масса мелочей мешает поразить цель. Такой вот день и выдался сегодня у Реда.

Судья, никогда не дотягивавший до сорока пяти очков, имел сорок пять перед началом последнего этапа. А у Реда всего сорок три. Его результат может увеличиться в лучшем случае до сорока восьми, так что у судьи есть все шансы победить: ему достаточно всего четырех попаданий. А он действует так уверенно, так убежден в победе, что, вполне вероятно, осилит все пять, а четыре – уж наверняка.

– Не везет мне сегодня, – буркнул Ред.

Еще как не везет! Этот последний рубеж он терпеть не мог. И вовсе не из-за двух кособоких "птичек", вылетавших из метательной машины под низким углом, – таких с его позиции поразить не сложно. Ему не нравилась вторая мишень, самая заковыристая, черт бы ее побрал, – дальний "чирок", взмывавший ввысь и мгновенно устремлявшийся вдаль, одновременно раздваиваясь. Надо заменить эту мишень. Ведь стрельбище принадлежит ему.

Стрельбище пользовалось популярностью: оно располагалось в красивейшем месте. И мишени здесь были не из простых. Метательная машина стояла слева. Первые две "птички" парили низко над землей, ныряли в заросли кизила, покрывавшие долину, или пролетали над прудом и исчезали в растительности. А вот "чирки" – мерзопакостные твари. Они внезапно появлялись в вышине по другую сторону пруда, на мгновение зависая в небе темными пятнышками, невозможно заметить, что они оранжевые. Их надо бить в наивысшей точке траектории, потому что падают они еще стремительнее.

В кабину вошел судья.

– Я сегодня в ударе, Ред, – похвастался он.

Судья Майерз, представитель известной в Форт-Смите фамилии, был главой партии округа Себастьян. Близкий друг сенатора Холлиса Этериджа, он организовывал сбор средств на проведение его кампании по выдвижению на пост президента. Если кампания Холлиса увенчается успехом, судье обеспечен высокий пост в Вашингтоне, Поэтому судья Майерз устраивал Реда во всех отношениях.

– В таком случае, судья, если не возражаете, я сразу выпишу чек. Вам вовсе незачем стрелять. Сегодня победил сильнейший.

– Ну и хитрая же ты бестия, Ред! Истинный сын Рея Бамы! Хочешь выбить меня из равновесия? Со мной такой номер не пройдет, – рассмеялся судья.

Ред славился умением вести беспроигрышную игру. О его искусстве побеждать в кругах заядлых картежников, гольфистов и стрелков Форт-Смита, иначе говоря, в обществе богатых мужчин, ходили легенды.

Ред и судья дружили давно. В 1991 году некий прокурор из департамента юстиции, работавший в составе сводной бригады по борьбе с организованной преступностью, обратился за разрешением на прослушивание телефонных разговоров. Ред узнал об этом от одного из своих знакомых. Именно судья Майерз по просьбе Реда оформил приказ о временном запрете на прослушивание. Правда, этот вопрос предстояло еще раз рассмотреть в недалеком будущем, вероятно, во втором или третьем десятилетии следующего века.

За оказанную услугу Ред щедро финансировал партию судьи, так что они были квиты. Поэтому-то Ред и любил состязаться в стрельбе с Майерзом.

Судья вложил два патрона "Актив 8" в стволы своего красивого ружья "Перацци", которое, запираясь, глухо лязгнуло, словно дверца банковского сейфа. Он принял удобную для стрельбы позу, уперев приклад в плечо и немного подавшись вперед.

– Мишень готова, – раздалось из кустов.

– Давай! – скомандовал судья, и невидимая метательная машина выплюнула две оранжевые тарелочки, которые устремились в долину, расплывчатыми пятнами скользя по воздуху, одновременно снижаясь и уменьшаясь в размерах. Ружье судьи дважды, почти без перерыва, громыхнуло – тарелочки разлетелись в воздухе оранжевыми облачками.

Переломив стволы, он вытащил пустые гильзы, перезарядил ружье и снова скомандовал:

– Дай!

Из-за пруда со свистом взвилась "птичка" размером с таблетку аспирина. На мгновение она зависла в вышине. Судья выстрелил.

Промах.

– Проклятье, – выругался он. – Теперь руки дрожат.

– Полно вам! Разве вас испугаешь? – отозвался Ред. – Не прибедняйтесь.

– Проклятье! – повторил судья.

Он опять зарядил ружье. На сей раз его ждало самое сложное испытание – две "птички". Они выпархивали одновременно и, тут же отделяясь друг от друга, выписывали в воздухе каждая свою дугу. Их не поразишь одним выстрелом. Первую надо бить на взлете, потом сразу же сажать на мушку вторую – пока она не затерялась на фоне растительности. Трудновыполнимая задача! Нужно уметь чутьем угадать траекторию полета, поскольку в противном случае, если прицелиться не по центру, обязательно промахнешься.

Судья сосредоточился, сглотнул слюну, несколько раз сменил положение и, наконец найдя наиболее удобное, громко приказал:

– Давай!

Оба выстрела мимо.

– Проклятье! Сукин сын! – выругался судья, отступая в сторону.

– Так, так, – нарочито спокойно произнес Ред. – А теперь смотри.

– Ред, ты всегда плохо стреляешь с этой позиции. Уверен, и сейчас промажешь.

– Джек Майерз, возможно, ты и прав, но не будем спешить с выводами.

Ред вошел в кабину.

Главное – сосредоточиться. Если думать только о том, как бы поразить "чирка", упустишь даже более легкие мишени, а сначала нужно справиться с ними. "Представь, как все будет происходить", – приказал себе Ред, и воображение тут же нарисовало живую картинку: он плавно вскидывает ружье, прицеливается, без лишних движений, быстро убивает обеих "птичек" и уходит.